Утопия – недостижимая мечта, имеющая под собой основу из идеальной мировоззренческой модели. Мир без воин и неравенства, государства без болезней и голода, люди без физических и моральных изъянов. Тошнотворная правильность и величие существования, кощунственное достижение которых прикрыто благой целью. Токоями Фумикаге знает об этом как никто другой. Токоями Фумикаге лучше других прочувствовал на себе всю черноту чужих, казалось бы чистейших, намерений. Токоями Фумикаге был первым, кто понял – идеального не существует, идеальное пытаются строить на разрушенном благополучии других, что автоматически превращает идеальное в обман и утопию.

Больше десяти лет назад его никто не спросил, хочет ли он уйти из семьи и больше никогда в нее не вернуться. Мнением родителей тоже особо не интересовались. Они просто пришли и поставили перед фактом, бросаясь шаблонными фразами из разряда: «ваш сын особенный, ваш сын выбран как участник экспериментальной программы». Только вот никто и словом не обмолвился о том, что именно подразумевается под словом «экспериментальная».

Больше десяти лет назад он был счастлив чувствовать себя особенным и достойным участия в секретных исследованиях. Это же такая честь, когда тебя выбирают из сотен тысяч таких же, как и ты сам подростков. Они ставят на него все, кладут на еще не окрепшие плечи несоизмеримую с раннее известной ответственность. И он держит ее, соответствует ей со всей воспитанной родителями серьезностью, оправдывает ожидания людей, лица которых всегда скрывают тени, голоса которых что хвалят, что ругают – все одинаково холодно и безразлично. Правда, иногда в их словах все-таки слышатся легкие нотки раздражения, но только тогда, когда реальные результаты не сходятся с их теоретическими расчетами. Кажется, они пытаются добиться невозможного и не остановятся ни перед чем.

Больше десяти лет назад все началось сладкой мечтой, а закончилось суровой и болезненной реальностью.

Засыпая одной из обычных ночей, он ждет пробуждения в новом дне, а просыпается в новой неделе и не чувствует себя собой. Абсолютно каждая клеточка его тела мучается в агонии и будто не может собраться в один единый слаженный организм. Ломота, тошнота и спутанность сознания – три основных симптома, что сопровождают его в течение следующих нескольких лет. Он не уверен, сколько конкретно времени находится в анабиозном состоянии, а сознательность каждый раз довольно быстро обрывается спасительными обмороками – обсидиановая тьма оберегает его от боли, уровень которой не в силах выдержать тело обычного человека. И в этой тьме он не один. В этой тьме кто-то говорит ему, что понятие «человек» теперь с большим трудом можно применить к нему. Что это значит, он не понимает. Пока не понимает.

В какой-то момент вечное предобморочное состояние исчезает так же внезапно, как и появляется. Ему словно дают передохнуть и набраться сил перед новым кошмаром, запредельность которого не может вообразить его скудная фантазия.

Несколько дней вокруг не слышно ни звука. Он заперт в «своей» комнате, к нему никто не приходит, а абсолютная тишина и собственное безмолвие сводят с ума и заставляют концентрировать внимание на казавшихся раньше неважными мелочах. Пульсирующая головная боль, мелко дрожащие руки, сухость во рту и гематомы на сгибах локтей, прячущие под собой мелкие точки проколотых сосудов – все это явные следствия уже не простых тестов на выявление порога боли и других физиологических особенностей организма, а конкретных экспериментов по внедрению или извлечению чего-то. Он так же ощущает внутренние и внешние изменения, чувствует, как в груди под сердцем постоянно что-то колется и копошится, видит, как стремительно выпадают волосы, на месте которых вырастают тяжи, сравнимые с очинами птичьих перьев. Происходящее одновременно пугает и злит. Незнание причин, будущих следствий, но догадки о том, кто сотворил с ним все это, зарождают всепоглощающий гнев. Он не подписывался на это, он не был готов к этому. Впрочем, он не готов до сих пор, но теперь, по прошествии времени, он хотя бы смирился с новым собой и знает, что надо делать.

***

И если есть те, кто приходят к тебе,
Найдутся и те, кто придут за тобой.

Осенний пасмурный день с зарождающимся в свинцовых тучах дождем – наилучший момент для завершения затянувшегося боя. Территория военных действий, некогда бывшая красивым загородным парком, давно лишилась своего былого шарма - не по-осеннему зеленая трава, спустя всего несколько часов после начала сражения, густо покрылась грязью, порохом и запекшейся кровью. Кошмары, происходящие на этих землях, не в силах смыть никакой дождь, цунами или смерчу неподвластно очищение этого заваленного трупами места, да попросту ничто не способно выскрести из людей всю гниль, породившую эту войну.

Перед глазами Фумикаге простирается кладбище, у которого нет будущего. Ни у кого из сражающихся его нет, потому что вне зависимости оттого, кто выиграет, все равно в дальнейшем найдется тот, кто противопоставит свою точку зрения твоей и вновь погребет заживо человеческие мир и покой. Токоями и его войска кардинально отличаются от противоборствующей стороны, но все же имеют с ней кое-что общее – любой из них, живой или мертвый, сильный или слабый, сражались и сражаются за общую идею: мирное «долго и счастливо» для всех, просто у каждого оппонента имеется свое мнение на этот счет, которому он неотступно следует.

Количество потерь оппозиции, внезапно начавшее расти в геометрической прогрессии прямо посреди боя, серьезно тревожит Фумикаге. Стратегия, раннее зарекомендовавшая себя как успешная, почему-то дает сбои и теперь зияет огромными дырами, как в защите, так и в нападении. Что-то идет не так, что-то идет против него и, словно, по его душу. Конечно, за три года Токоями Фумикаге не первый раз сталкивается с поражением, но чтобы вот так молниеносно – это  в новинку.

«Ты должен пойти туда и увидеть причину  своими глазами», - Тень требовательно скребет изнутри по ребрам, гудит в уши и подогревает кровь. Токоями тушит ее непокорность и оживление, беря эмоции под контроль и запирая на замок вспыхнувшую неуверенность в тактике собственных войск. Он не должен колебаться и поддаваться на провокации, не должен пренебрегать холодным расчетом, синонимичным победе, не должен сидеть, сложа руки, если имеет возможность повернуть исход битвы вспять. Тень права, и она это знает, поэтому нет необходимости соглашаться с ней вслух или даже мысленно, достаточно просто покинуть штаб и ступить берцами на влажную землю.

Линия фронта встречает Токоями оглушающими взрывами, но их природой не являются гранатометы или разрывы танковых снарядов - он видит парня, который справляется с этой работой получше любой боевой техники. Впереди планеты всей идет ничем непримечательный человек, голыми руками раскидывающий противников направо и налево, прущий как БТР и со злобой смотрящий на всех с высоты своей самоуверенности. Если бы не «способность», сравнимая с Тенью, природа которой, очевидно, не является естественной, Фумикаге решил бы, что перед ним очередной ополоумевший герой, и только бы посмеялся. Такие люди не вызывают в нем ничего кроме жалости и сочувствия, так как умирают они быстро и без какой-либо пользы для надеявшейся на него стороны.

- Думаешь, тому, что тянется столько лет, может положить конец один единственный безымянный человек, возомнивший себя мессией? – Токоями останавливается, выбирая дистанцию, достаточную для маневра Тени. Одного взгляда на смельчака достаточно, чтобы понять, что он ведом не одними только адреналином и слепым геройством - он действительно знает, чего хочет, и как этого добиться, более того, он не сомневается в своих силах, и это явно не беспочвенно, - считаешь себя особенным? Пришел похвастаться своей особенностью?

У обоих по одному преимуществу друг перед другом - у Фумикаге в распоряжении больше времени, а у незнакомца эффект неожиданности за счет того, что Токоями не знает о нем и его «причуде» абсолютно ничего. Но это не пугает, а только лишний раз напоминает об осторожности и осмотрительности.

- Заявил о себе так, словно пришел на шоу талантов. Впрочем, было бы чему удивляться. Если судить по тебе, то на той стороне ничего не изменилось - одни только громкие слова, скрывающие ложь, - Токоями едва заметно качает головой. Он готов без промедления дать наглецу отпор и показать, что он заблуждается.

«Хорошо, что началась гроза», - и сама Тьма вместе с ним.