Воин должен быть терпелив, должен быть стойким как скала, должен суметь мужественно перенести любые невзгоды и происшествия. Герой - тем более, ведь он должен быть примером для всех. Ничто не может поколебать его, ее уверенность в себе, в том, что все под контролем, что она справится с любой напастью, откуда бы та ни исходила.
Она довольно легко перенесла тот факт, что ее рыбьего дома больше нет - ну и гори он ярким пламенем. Наконец-то появилась возможность без претензий и обид резко сократить свою коллекцию подаренных костей от Папируса. Возможность избавиться от некоторых компрометирующих вещиц, которые она старательно скрывала от чужих любопытных глаз в недрах своей комнаты, обрубив возможные попытки шантажа на корню - доказательств-то больше нет. Конечно, многих вещей ей будет не хватать, особенно на время этого вынужденного для скелетов пополнения в доме. Впрочем, Папирус был даже рад такому соседству, успев проесть ей плешь в завядших ушных плавниках своими восторженными разговорами меньше, чем за день. Раздражает, но, по правде сказать, это даже забавно. А вот что насчет его брата...
Она старалась воспринимать это как тренировку своей психологической выдержки. Честно старалась. Стиснув зубы до скрежета, чуть ли не прожигая взглядом дыру в спинке дивана, который служил ей временным лежбищем. Она уже начала жалеть об этом. И она заставит пожалеть виновника!
Воин должен быть всегда начеку, чтоб случайный враг не подобрался близко незамеченным, чтоб суметь вовремя среагировать и, возможно, спасти чью-то шкуру или кости. Герой даже во время сна должен чутко внимать происходящему вокруг. Отчасти потому-то она и жила на отшибе, - не только из-за приятного влажного климата, но и потому что ее соседи, в большинстве своем, были достаточно тихи. А те кто не были - стали, познав весь грозный гнев не выспавшейся боевой рыбы. Но в доме скелетов...
Если к стуку зубов и бормотанию во сне о каких-то кроликах еще можно было привыкнуть, то непрекращающаяся светомузыка из щели под дверью коротышки-скелета уже просто выводила из себя настолько, что ей казалось, будто от всех этих вспышек у нее помимо глаза сейчас и вся чешуя зайдется в нервном тике! Чем он вообще там занимается? Проклятущий лентяй! На посту вечный перерыв на поспать значит, а как у всех других отбой - у него самый праздник в разгаре?!
Андайн в очередной раз сжала ладони в кулаки, пытаясь успокоить себя приятными мыслями о том, что Папирус мог бы быть единственным ребенком в семье. Если дышать глубоко, можно даже представить, что уже спишь и придумать себе прекрасную историю о хрусте костей и благодатной тишине. Можно даже поверить, что, наконец, спишь.
Хрясь!
Должен! Быть! Терпелив! Как скала!
Как ей хотелось бы верить, что это была шея коротышки-скелета! А не дрянная дверь холодильника, к которому тот то и дело таскался. Ужасно. Сами живут в холодильнике, так еще и еду свою замораживают! Что может быть хуже холодной еды?!
Что бы там не говорили про холодные блюда, даже месть стоит подавать горячей, заряженной на все сто. Иначе она не вызовет столь ярких эмоций у того, в чье горло она запихнет это блюдо. Да пусть хоть подавится!
Весьма жаль, что при всей ее страсти ко всему горячему и заряженному, она не сможет долго протянуть в Хотленде не расходуя каждые пол часа непомерные объемы быстро испаряющейся воды. Героине абсолютно не подходит состояние вяленой рыбы - вдруг битва, а она не при параде. Конечно, она могла бы обратиться с этим к Альфис, многозначительно заявив, что ей просто необходимо сбросить жар. Хм. Наверняка ученой удалось бы моментально разрешить эту неприятность, - она ведь настолько увлечена наукой и отдается ей на все сто!
Впрочем, даже если и так, Андайн не уверена, что та будет настроена на подобное сожительство, - иначе ноги бы ее в этом гроходоме больше не было! - ведь наука постоянно требует новых открытий и кучи экспериментов, и она может всему этому помешать своим присутствием. Да и вдруг Альфис просто не захочет разделять ее общество настолько часто?
Она неожиданно поймала себя на том, что слабо улыбается. Мгновенно насторожившись, она обернулась, проверяя, не заметили ли этого чьи-нибудь наглые подглядывающие глазницы. Еще подколов ей не хватало. Воин должен быть непробиваем, как скала, но и шутники могут однажды доиграться. Не то, чтобы ей действительно хотелось причинять своим служивым боль и страдания, - о да! - но поучительно треснуть порой хотелось весьма и весьма.
Ладно, вроде, наконец-то, все тихо. Может ей и не надо так уж спешно продумывать свой переезд в лабораторию. Хоть это было бы неплохо. Даже хорошо. Как бы это было хорошо. Просто хо-ро-шо. Хр-ршо. Хр-р. Хр-р.
Хр...
Хрясь!
- Нгаааах! Ты что, ИЗДЕВАЕШЬСЯ?!
Андайн вскочила с дивана как рыба из кипящей воды, яростно отшвырнув одеяло куда-то за пределы зрения, чувствуя, как ее плавниковые гребни встают дыбом от злости, а из-под повязки на глазу рвется острый свет. Как ее это достало! Ну все, тебе конец, жалкое подобие чего-то полезного!
Агрессивно шлепая босыми ногами по полу, она подошла к Сансу, и, испепелив того взглядом, резко вздернула проклятущий холодильник себе на плечи и бросила его в снег через выбитую с ноги входную дверь. Там ему самое место! Все равно еда в нем ни черта теплее не станет! Резко развернувшись в дверном проеме, она уставилась на скелета шумно вдыхая воздух, то и дело сжимая и разжимая пальцы рук, отчаянно желая ощутить вес копья в ладони и запустить его куда-нибудь со всей дури. Да она смогла бы сейчас и весь дом кинуть в реку, если бы захотела!
Даже не пытайтесь ей сейчас говорить что-то о спокойствии скалы, иначе она обернется проснувшимся и без того уже закипевшим вулканом! И тогда новое жилище придется искать уже не ей одной. Только это уже будет не совсем случайно. Наверное!
