Бумаги, бумаги, бумаги. Перед ним на столе раскидана целая куча бумаг, содержание которых незнающему человеку может показаться полной белибердой. Графики, рисунки, схемы, диаграммы, таблицы, переполненные его пометками, а чуть поодаль - еще совсем чистые, не исписанные ручкой листы с исходной информацией и чужим почерком.

Уже далеко не первую ночь Морти запирается в самой дальней комнате убежища и до лопающихся от усталости сосудов в глазах перетирает данные. Когда-то совсем недавно он умудрился обзавестись страхом провала и теперь тысячу раз проверяет все, прежде чем что-то сделать. И эти старания с примесью юношеского максимализма, что не терпит полутонов, доводят его до исступления, тратят непозволительно много времени. Но, ведь, лучше перебздеть, чем недобздеть, верно? Именно так оправдывается парень, когда Билл наседает на него в и без того тяжелых и недолговременных снах. Демону нужны результаты. Результаты более весомые и полезные, чем груда бумажек. Ему нужен шейпшифтер здесь и сейчас.

- Я и так слишком долго ждал! – чужой голос звенит в ушах круглыми сутками, мешая сосредоточиться. Но Смит старается абстрагироваться. Находит в ящике шприц с ядовитого желтого цвета жидкостью и почти сразу же забывает обо всех отвлекающих факторах. Он должен закончить с теорией сегодня и перейти к практике. Он сам уже устал от бездействия и повторения одних и тех же действий изо дня в день.

Ему ни капли не совестно за то, что днем он улыбается Дипперу, рассказывает - а иногда даже показывает - о неизведанных соседних измерениях, в обмен на байки о мистическом в Гравити Фоллз. Считает этот обмен неравноценным. Для него перебраться в другое измерение проще простого - нажать на одну кнопку, сделать несколько шагов вперед, перетерпеть легкое покалывание энергетических частиц и вуаля: новые просторы и ужасы похлеще тех, что происходят в этом маленьком городке. Но неравноценность, это совсем не то, что его беспокоить, ведь, парень втирался в доверие семейства Пайнсов не для того, чтобы помочь им. У него своя, достойная Оскара, роль в этом спектакле. Его беспокоит кое-что другое. Чувства. Забытые совсем давно эмоции, просачивающиеся сквозь защиту из безразличия только тогда, когда он находится в компании близнецов Пайнс. Хотя, правильнее будет сказать – в компании Диппера, так как Мэйбл он видит не часто, то ли намеренно ее избегая, то ли просто так получается. Он действительно испытывает такой же интерес ко всему, что рассказывает парень, как давным-давно, когда Рик таскал его за собой по измерениям. Запоминает каждое слово не только по приказу Сайфера, но и для себя. Однако одновременно с ощущением приятного времяпровождения в компании живого человека, находящегося на одном с ним уровне и считающего Морти своим другом, он не смущается того, что собирается использовать добытую информацию против него же. Против человека, который доверился ему. И это намерение, не смотря ни на что, только лишний раз убеждает Смита в том, что никому, кроме себя, доверять нельзя. Любой, даже самый близкий человек, в один прекрасный момент может повернуться своей темной стороной, полной чистого эгоизма и желания спасти себя.

С примирением с Риком из жизни Морти исчезает самая главная цель – месть и доказательство правоты. После всех стараний, растянувшихся во времени на целые года, существование в одно мгновение становится каким-то пустым и бесполезным. Больше никаких тебе хитрожопых планов, сделок, схем и махинаций ради достижения чего-то высокого, разве что для удовлетворения своих совсем не геройского вида потребностей. Он свободно продолжает общаться с Пайнсами, неожиданно легко смиряясь с мыслью о том, что, возможно, именно этой дружбой должны закончиться его скитания в поисках себя и своего места в мире. У Морти никогда не было настоящих друзей, и эта парочка, наверное, должна была стать достойным подарком мироздания в конце всего мученического пути. Однако остается одно «но». Билл не мог просто так потребовать от Смита дружбы с ними. У него должны быть какие-то планы на них. Но какие?

Всему свое время, и оно наступает тогда, когда Морти совсем не ждет. Демон разума тоже не лыком шит, до самого последнего момента прячет главный туз в рукаве – то ли сомневается в союзнике и думает, что тот может в любой момент переметнуться на сторону врага и все испортить, то ли просто выжидает удобного случая. Но требование о предательстве словно дарит Смиту вторую - точнее уже третью -жизнь. И снова из рук демона, которым он и без того восхищается, которого возносит выше кого бы то ни было. Разумеется, Морти сделает все, о чем он его попросит. Разумеется, в лучшем виде. И чихать на тех, кто открылся ему. Ведь, плевать в чужие души, когда твоя собственная уже давно заплевана и променяна на мозги – просто как яйцо.

- Несколько уровней защиты…отключить здесь, перебросить энергию тут… - Смит увлеченно грызет колпачок ручки, складывая последние кусочки пазла в единую картину.

Раздобыть всю необходимую информацию о лаборатории, в которой хранится шейпшифтер, оказывается подозрительно просто. Диппер сам показывает ему каждую, отведенную под этот эксперимент, страницу в дневнике, открыто делится даже теми пометками, что сделаны невидимыми чернилами, хвастается своими храбростью и изобретательностью, рассказывая историю пятилетней давности. В ответ Морти восхищенно поддакивает, одновременно сканируя строчки и забивая их в дополнительную память. Все-таки хорошо быть киборгом с возможностью понаставить расширяющие минимальный набор способностей примочки.

Сомнений в точности данных нет никаких. Диппер – гений, но не актер. Удивительно осмотрительный и противоречиво доверчивый, если найти верный подход. Жаль, что ему предстоит разочароваться в себе.

Той же ночью теория плавно перетекает в исследования в полевых условиях. В лаборатории тихо и холодно. Пахнет стылой землей и превратившейся в лед водой. Осторожные шаги отражаются от стен эхом, собираются под высоким сводом и опасно вибрируют, расползаясь обратно к полу. Смит почти без проблем проходит через все ступени охраны, ошибается в выверенном алгоритме лишь единожды, но, повторяя кусок схемы, в которой сбился, все же выходит на финишную прямую. Безусловно, у него был вариант проникновения через портал, но вычисленные им координаты запросто могли розниться с вечно пляшущей в местных аномалиях реальностью. Пешком было пускай и дольше, но вернее. Застрять на веки вечные в одной капсуле с экспериментальным монстром как-то не хотелось.

В заканчивающимся тупиком помещении все оказывается так же, как и рассказывал Диппер – мрак, едва разбавленный тусклым искусственным светом, плюс давящая атмосфера безысходности и чего-то незаконченного. У самой дальней от входа стены, напоминая музейные экспонаты, располагаются емкости для заморозки. Они выше Морти раза в два, значит, на горбу точно не утащить.

Парень подходит к одной из капсул – искомой – кладет на нее ладонь, вытирает толстый слой пыли и не сдерживает издевательской усмешки.

Так вот как ты выглядел пять лет назад. «И вот это будет твое последнее обличье»? Смешно. Не хотел бы я умереть с таким глупым выражением лица, - зрелище, представшее перед Смитом и правда увлекательно, жаль, что даже чересчур, ведь за ним не слышны чужие шаги.