Девиация уже напрочь вышла из-под контроля. Что ж, хотя в общем-то смешно говорить о контроле– все системы детерминированного хаоса поддаются пониманию его брата, но никак не детективу, для которого все вокруг разворачивается стремительно быстро без права выбора. WR сказала ему тогда, что у андроидов не было выбора – теперь выбора нет у людей, которые все глубже ногами уходят в созданное ими же болото. Рид совершенно не брокер, но понимает, о чем речь, когда в утренней сводке новостей, на которые в шесть утра он попадает в радиоэфире по пути на работу, говорят, что акции Киберлайф упали в цене впервые за 20 лет.

Люди перестали доверять андроидам.

Ему же легче – он не доверял никогда. С самого первого дня, тогда, еще в 2022 году, и до сегодняшнего момента для Гэвина не случилось ровным счетом ничего, чтобы переменить свое мнение. Андроиды не нужны. Человек всегда справлялся сам – несколько тысяч лет справлялся. Людям не нужны машины, чтобы убирать за собой, чтобы готовить себе еду. Стирать, пылесосить, вбивать в стену гвоздь, чтобы повесить упавшую полку. Все, что нужно людям – понимание. Так может просто это просчитали сами андроиды?
Отказываться от заботы о самом себе и предоставить ее другому – слишком высокий уровень доверия. Люди сами по себе, не видя этого, так близко подпускали к себе машины, сами и запутав себя между реальностью и иллюзией. Гэвин знал это еще тогда. Он говорил Камски не играть с жизнью, не играть в бога. Это больно – привязываться к иллюзии за мгновение, а после вспоминать, что смерть забрала ее несколько лет назад. Он так хорошо запомнил это тогда, что граница между людьми и андроидами для него стала пропастью. Не просто хозяин и машина – они были для него мертвы. Холодный пластик, имитирующий температуру тела, чтобы было не так отвратительно касаться. Взгляд прямо, не реагирующий на громкие звуки. Тело, не стремящееся закрыть себя от удара. Полное отсутствие рефлексов. Труп, поставленный на две ноги с подключенными электродами, заставляющими его говорить по запущенному кем-то алгоритму.

В его глазах они были жалкими.

До недавнего времени участок был, кажется, самым спокойным местом в Детройте. В той мере, насколько полицейский участок мог быть вообще спокойным, конечно. Офицеры, солдатиками выстроенные у стенки в режиме ожидания, были по большей части скорее данью прогрессу, которую использовали лишь бы как, чем реальную мощь. Редко кто из копов старой закалки позволял проводить задержание АА400, а молодняк и вовсе прикрыто презирал их, ведь чтобы остаться на службе им приходилось быть выше на голову. Риду нравилась эта стабильность, но Киберлайф пошли дальше.

Интересно, что же еще за ублюдство придумал Камски за своей спиной. Человек, затмивший свой действительно великолепный разум болезненным нарциссизмом, достойным комплексного лечения в лучших психиатриях города. Гэвин уверен, что каждый андроид для Элайджи не более, чем гордое «я его создал», и эти сотни тысяч напоминаний об ублюдском детстве продолжают жать в кольцо. Свалить в шестнадцать из дома в полицейскую академию оказалось недостаточно, чтобы выкинуть прошлое насовсем. Но куда больше Рида ненависть берет за то, что дело об андроидах ведет андроид. Да, под крылом Андерсона. Лет десять назад это вселяло бы какую-то надежду, но лейтенант перегорел. В терминале под его юрисдикцией нераскрытых дел едва ли не половина от всего участка, да и сам Фаулер скидывает это на него потому, что у остальных есть работа.

Дело, на которое всем было поебать, оказалось самым важным в истории человечества. 

Все уже давно ждали следующего шага, и вот до Детройта снизошли федералы. Как всегда, спецагент в типичном вашингтонском пальтишке. Риду не нужно напрягаться, чтобы из-за стола видеть лица разговаривающих за стеклянными дверьми кабинета капитана, и когда Андерсон с убитым выражением лица возвращается к столу все, пожалуй, очевиднее некуда. Андроиду-детективу пора съебывать и освобождать стол. Но если бы так просто.

— Я об этом мечтал прямо с момента нашей встречи.

Рид усмехается, целясь андроиду ровно в затылок. Он не должен быть здесь – не имеет права, зато Гэвин вполне имеет прав пристрелить эту девиантную обходящую протоколы тварь, едва только рыпнется. Не потому, что он – андроид. Это мог бы быть и человек. Если бы это был человек, закон был бы к нему так же строг. Гэвин делает все по закону. Повторяет себе это лишний раз, прежде чем сильнее обхватить рукоять.

Девианты это вроде как те, кто нарушают приказы. И посмотрите, кто у нас здесь.

Гэвин ненавидит Коннора.

Ненавидит его взгляд, ненавидит его манеру двигаться, типично андроидскую, но более ловкую, видимо специально зашитую в программу андроида-детектива. Если бы у Рида была программа, то «ненавидеть Коннора» тоже стояло бы там фиксированным блоком, основной задачей алгоритма, вокруг которого были бы выстроены все прочие процессы. Но Рид – человек, и потому нет смысла задумываться о том, какой же блок стоял в корне программы до того, как андрои-детектив появился в участке. Для Рида Коннор один большой собирательный образ всех изменений, произошедших за последние недели.

И Гэвин ненавидит эти изменения.

Он слишком долго шел к стабильности в своей жизни. Сначала строгое расписание в академии, затем не менее строгий график рядового патрульного, который вынужден день за днем наматывать круги по району в надежде, что может ну вот сейчас прямо в эту минуту кто-то схватит нож и вобьет его через грудную клетку другого человека, и тогда у него появится дело на ближайшие пару часов, а после оформления всех протоколов и передачи дела в убойное – опять в рейд по району, и так раз за разом. Ничего не менялось. После аттестация, вымученное получение вышки, потому что «так положено», и теперь уже он занимается самоуправством в отделе, как и обещал себе годы назад – подняться над старшими, что так и остались просиживать булки в своих креслах за табличкой «офицер». Все должно было быть как раньше, только с ним в главной роли. Но патрульных в штатке быстро сокращают вдвое и на места людей выходят служить андроиды. Гэвин злится – на брата в большей степени, в меньшей – на то, что все не так, как должно было быть, что что-то изменилось. Он гнобит машины, выстроенные в ряд у стенки, но тем это попросту безразлично. Механические куклы покорны ровно настолько же, насколько торопливо докладывают о превышении полномочий офицером вместе с протоколом зафиксированных на модели повреждений. Отступить приходится самому после беседы с капитаном, который ему ничего не предъявляет впрочем – знает, что все в участке еще не привыкли к тому, что приходится доверять пластиковым солдатикам. А им и не доверяют.

А теперь еще и он. Новенький детектив-андроид, чья задача заниматься его работой. Почти что пощечина со стороны начальства, но кого это волнует – для полиции замещение андроидами и без того происходит медленнее, чем среди других сфер. Спасибо уж, что не дали им в руки пушку и у человечества еще есть возможность увидеть завтра.

Была.

С появлением Коннора и дела о девиантах все резко развалилось на части. Сейчас город без того в панике – люди бегут из столицы новых технологий так, будто бы за его пределами никаких андроидов никогда не существовало. Как от ночного кошмара, и каждый готов проснуться в тот же момент, оказавшись в кровати в комнате, где искусственного интеллекта помимо камеры с адаптивными настройками освещения никакого и не существует. А Гэвину и бежать-то некуда, а значок попросту запрещает. Точно так же, как программа должна была запретить андроиду проникать в архив, куда у него не было доступа. Мысль о том, что девиация это то же, что дезертирство, помогает копу расставить все на полочки и уложить в своей голове. Что как минимум Коннор нарушает закон, а значит создает угрозу национальной безопасности государства.

— Не заговаривай мне зубы, тварь, - грубо обрубает Рид попытку Коннора оправдаться, - Ты должен подчиняться программе, и она тебе говорит… как у вас там это работает? Сообщение «Доступ запрещен» и синий экран смерти?

Рид усмехается оскалом, не обращая внимание, что где-то внутри попросту не хочет, чтобы именно он нашел их. Насмотревшись дел по девиантам Рид может самому себе с уверенностью сказать, что Коннор совершенно не такой, как они, и таким точно не станет. Так в чем тогда собственно, блять, проблема, детектив? В том, что Вы встали не с той ноги сегодня утром? Или в том, что Вы хотели бы доверять тому, кто с Вами на одной стороне?

— Отойди от улик, руки за голову и медленно подойди, - четко по инструкции произносит Рид, уже без оскала и хмурясь. Слишком серьезно для него, привыкшего издеваться над каждым задержанным преступником, но Коннор… не преступник. Он просто чертов андроид, который до сих пор не выбрал сторону в этом конфликте. Также, как и Гэвин.

Но прямо сейчас они оба отрицают это.

— Ты провалился, уёбок. Теперь это дело ведет ФБР, так что не лезь. Или тебя отключат.

«Или»?..