jonas |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
◁ добро пожаловать в мой мир ▷
◄ Znaki - Побежали отсюда ►
участники:начинающий коммунист и начинающий алкоголик
время и место:когда-то в прошлом после уроков, где-то в Англии за гаражами
◁ СЮЖЕТ ▷
Подставиться ради незнакомого человека? Да легко!
Обрести в результате хорошего друга и не потерять его? А вот это уже сложнее.
- Это не обсуждается, - сухой ультимативный тон отца разрубает пополам все аргументы и желание спорить, - Я уже отправил твои вещи в Лондон и подготовил все бумаги. Можешь попрощаться с братьями и я отвезу тебя в аэропорт.
"Попрощаться". Это значит, что он больше никогда не вернётся в родной дом...
Хотелось кричать и снова что-нибудь разбить или поджечь, но давление старшего Ларссона было слишком велико, а его авторитет абсолютно неоспоримым. Бывший военный знал, как поддерживать дисциплину и заставить уважать себя, но совершенно не знал, как воспитывать и дарить любовь. Торд ненавидел и восхищался им одновременно, в глубине души желая научиться вселять в окружающих такое же благоговение. Тем не менее, непонимающий взгляд напуганных глаз ищет поддержки у матери, стоящей позади огромной мужской фигуры, но не находят её. Она отвернулась и прячет за платком опухшее от слез лицо. Её слово ничего не значит в этом доме. Торд делает тихий глубокий вдох, выдерживая паузу, и сжимает руки, спрятанные в кармане чёрной толстовки, в кулаки так сильно, что костяшки пальцев мгновенно белеют, а от напряжения похрустывают суставы.
- Как скажешь, отец, - он чеканит на английском каждое слово, глядя на отца исподлобья, медленно разворачивается и направляется к выходу из столовой, - Буду готов через полчаса. Находясь у самой двери, парень слышит тихие всхлипы и шёпот матери, но не чувствует ничего. Никто из родных никогда не проявлял настоящую заботу о нём, поэтому покидать дом было не так уж и тяжело, однако это не отменяет того факта, что его нагло предали и буквально публично отказались. Избавились, как от бракованного товара, который позорил благородное семейство Ларссон. Что же, они ещё об этом пожалеют, потому что он им этого не простит. Никогда.
-- -- -- -- --
Как много всего может измениться за сутки. Ещё вчера он минировал туалеты в своей школе и стрелял по бомжам из пневмата, а сегодня уже стоит на пороге нового учебного заведения в другой стране. Торд вяло улыбается, стараясь сразу с порога не показывать своего отношения к сложившейся ситуации и этом месту в целом. Сначала нужно осмотреться и только потом пускаться во все тяжкие и подминать под себя школу.
- Занятия уже начались, но я предупредила твоего учителя, что ты подойдёшь ко второму уроку, - вежливо проговорила ректор, лично провожая мальчика до кампуса, - Вот твоя комната, располагайся. На столе найдешь карту с планом школы и расписание уроков. Не подведи своего отца, Торд. Хорошего дня!
"Снова он", тяжело выдыхает норвежец, закатывая глаза и отчаянно стараясь не выходить из себя прямо тут. Парень улыбается и кивает женщине, мысленно умоляя о том, чтобы та поскорее ушла и оставила уже его в одиночестве. Ректор, скрывая свою нервозность, мялась на месте, подбирая слова. Наверняка папочка в красках описал характер сыночка и попросил присмотреть за ним, поэтому женщина с неохотой попятились назад по коридору, то и дело оборачиваясь на мальчика, словно опасаясь поворачиваться к этому маленькому монстру спиной.
Когда стук каблуков по кафелю стих, то Торд наконец смог облегчённо выдохнуть. "Один". Сползая по двери на пол, мальчик поджал к животу колени и сложил на них голову. Вот он и в "ссылке". Что дальше? Как он должен себя вести? Хочет ли возвращаться домой или будет осваивать новые территории? Вопросов было куда больше, чем ответов, а сил на их поиски и вовсе не хватало. Второй урок начинался через полчаса, так что времени оставалось немного. Отчаянно борясь с желанием вовсе никуда не ходить, Ларссон нехотя поднялся на ноги и решил осмотреть своё новое жилище. Это была совершенно обычная не особо большая комната в школьном кампусе, не отличавшаяся дизайнерским ремонтом, но жить можно. По разные стороны друг напротив друга зеркально стояли кровать, стол и шкаф. Личных вещей у соседа было не очень много, в основном плакаты и музыкальные диски, но крутая гитара в углу комнаты сразу же бросалась в глаза. Сделав преждевременный вывод о том, что этот парень наверняка должен быть популярен, раз играет на гитаре, Торд зарядился уверенностью в завтрашнем дне. Не то что бы его очень сильно беспокоило отношение одноклассников, но иметь популярного в школе соседа, способного помочь влиться в коллектив, было бы неплохо. "Как же там его зовут... О, точно!" Ещё при входе в комнату Торд заметил именные таблички на двери, удивившись тому, как оперативно на ней уже красовалось его имя.
- Томас Ридж... - вглядываясь в буквы, прошептал он вслух чужое имя, чтобы получше запомнить его. Приняв информацию к сведению, парень приступил к распаковке чемодана, но бросил это нудное дело на полпути, разложив добрую часть одежды на всевозможных поверхностях своей половины комнаты. Захламление продолжалось ровно до того момента, пока он не нашёл одну конкретную вещь - чёрную толстовку с капюшоном, и не нацепил её на себя. Удовлетворившись своим отражением в зеркале после переодевания, мальчишка был готов выдвигаться на поиски кабинета, где проходил второй урок. На который парень, к слову, уже опаздывал. Не видя явных причин куда-то спешить, Торд сфоткал карту с расписанием на телефон и решил появиться сразу к третьему (последнему) уроку. Закинув сумку через плечо, Ларссон тяжело выдохнул и уверенно переступил порог своего нового дома.
-- -- -- -- --
У всего есть свои последствия. Для норвежца этим последствием стал перевод в другую школу в другой стране. Но бывают и последствия у последствий. Например сейчас, желая показать своё превосходство над обстоятельствами, Торд осознанно опоздал на урок, открывая дверь в класс с ноги. Привлекать внимание к своей персоне у него всегда получалось прекрасно, так что и этот раз не стал исключением. Двадцать пар глаз и учитель в очках, уставились на нарушителя дисциплины. Уверенной походкой дойдя до середины аудитории, он представился самостоятельно, не дожидаясь, пока преподаватель сделает это за него.
- Торд Ларссон, ваша новоприбывшая головная боль. Неприятно познакомиться. - окончив свою короткую речь со слащавой улыбкой на лице, он краем глаза заметил как, пораженный безмерной наглостью норвежца, учитель начал закипать, и парень поспешил отвесить ему театральный поклон, - Благодарю за внимание. Довольный своим эффектным появлением, он проследовал до ближайшего свободного места.
На перемене одноклассники поспешили облепить новичка со всех сторон, закидывая его кучей вопросов. Оказалось, что большинству из них даже понравилась его дерзость и они считают его крутым. Но, как и всегда, нашлись несогласные, обладающие большим авторитетом, нежели остальная серая масса. Здоровый чернокожий бугай с задней парты, явно не первый год куковавший в этом классе, зычно рассмеялся и выкрикнул: - Эй, Тод! А у вас там в Лапландии все с козлами трахаются или это только твоя мамаша отличилась?
Неожиданно. Грубо. Неприятно. Ларссон чувствует, как кровь медленно начинает закипать, а сердцебиение стремительно учащаться. Но он рад. Он ждал провокации и повода показать себя. Разве что не ожидал, что повод представится так скоро. Звон в ушах перекрывал смех детей вокруг, что так быстро сменили своё мнение о новичке. "Тупое стадо без пастуха."
- Хм, ну, знаешь, судя по всему твоя-то по ночам явно не с шоколадкой грешила. Совершенно спокойным и расслабленным голосом отозвался Торд, слегка прикрыв глаза, отлично делая вид, что оскорбление совсем не задело его и парню совершенно плевать на подобный высер. Быть крутым - вот что хорошо умел этот рыжий говнюк. Несмотря на свою неуравновешенность, вспыльчивость и общую эмоциональную нестабильность, он умел расположить к себе людей в нужным момент. К сожалению, расположение это имело временный эффект и вскоре окружающие понимали с кем связались на самом деле. Ларссона это устраивало и меняться ради других он не видел смысла. От мысленного восхваления себя, рыжего оторвал всё тот же неприятный грубый бас второгодки.
- Ну, всё, урод! Жду тебя через час на заднем дворе! Если не придешь, то пожалеешь, что родился! Как часто он слышал о том, что не достоин жизни, а его появление на свет - большая ошибка родителей, их отчаянная попытка сохранить далеко не идеальный брак. Торд же старался жить так, словно этот день может быть последним. Именно поэтому отказываться от столь заманчивого предложения сказочного мордобоя за гаражами было бы непростительным упущением молодости. Бодро вскочив со стула, норвежец показал однокласснику средний палец и, бросив напоследок, - Смотри сам не зассы, лошпед! - покинул класс.
Найти стрёмное место на заднем дворе за пределами школы оказалось совсем не сложно, но Торд не был бы самим собой, если бы не опоздал на несколько минут, дабы показать своё пренебрежительное отношение к сопернику. Не важно сколько их будет, не важно где и как. Важно лишь унять этот зуд в ладонях, которые, складываясь в кулак, так и упрашивают почесаться о чьё-нибудь лицо. Как ни странно, но Торд осознавал, что тяга к насилию - это отклонение от нормы и так быть не должно. Однако знать и следовать - совсем разные вещи. Парень ничего не мог с собой поделать, поэтому по ночам, в очередной перепад настроения, забивался в угол комнаты и наказывал себя путём самовредительства. Об этой его "тёмной" стороне никто не знал и узнать был не должен. В глазах окружающих он осознанно строил образ Лидера, хулигана и, куда же без этого, мачо. Так что данная стрелка ни что иное, как способ поддержания этого образа.
- Ну, что, дамы. Будете нападать по одному или навалитесь все разом? - торжественно объявил норвежец, выходя в центр круга, образованного толпой школьников. Признаться честно, парень надеялся, что у этого черножопого бугая хватит совести провести бой один на один, а не пятеро на одного. Но когда это в жизни что-то было честно? Не в этой реальности точно. "Группа поддержки" соперника всё-таки решила сначала дать своему главарю сделать первый ход и попробовать справиться с мелким нахалом лично. Нечленораздельное мычание, подразумевавшееся как боевой клич, и резкий выпад вперёд прямо в лоб. Торд с лёгкостью отскакивает в сторону и наносит удар сзади по толстенной шее оппонента. В драке с таким туполобым верзилой, рост норвежца лишь шёл ему на руку и никак не мешал наносить точные удары по корпусу и лицу. Схватив звезду, Ларссон всё же пропустил пару ударов, но это лишь раззадорило и открыло второе дыхание. Дружки, стоявшие в сторонке и недоумевающе следившие за поражением своего товарища, наконец опомнились и поспешили ему на помощь. Торд не был готов к такому повороту, не так скоро, поэтому первый же удар в нос отправил рыжего в нокаут. Огонь в глазах горел всё так же яростно, но голова неистово болела и кружилась, не давая возможности подняться на ноги и продолжить. Парень аккуратно дотронулся до носа, проверяя не сломан ли он. От каждого прикосновения его саднило от боли, однако перегородка смещена не была.
- Принцесса, ну за что ты так со мной, а? - не переставая паясничать, прохрипел Торд, утирая кровь под носом. Сразу пятерых голыми руками он не уделает - это факт. Был бы у него хотя бы нож, вилка или даже ложка, шанс на победу был бы куда выше. Но, как уже известно, парень лез в драки не потому что любил причинять боль, но и получать её самому. Скучное избиение никогда не привлекало Ларссона, а посему поиски адреналина всегда приводили его в такие вот ситуации, как сейчас. Не теряя ни секунды, Торд подскочил к одному из старшеклассников и со всей силы ударил ногой по коленям, а кулаком в кадык. Используя тактику "по одному за раз", он старался избегать массового нападения, отбегая от этой пятёрки и мутузясь с ними по-одиночке. Толпа школьников вокруг ревела от восторга, скандируя по очереди имена бойцов. Норвежец уже представлял себя гладиатором на арене Колизея, сражающегося с голодными львами за свою свободу. К сожалению, удача не долго была с ним. Неожиданный удар под колени снова повалил парня на землю, откуда его почти сразу же подняли двое, крепко держа за руки и не давая вырваться.
- Ну, что? Доплясался, урод? Молись теперь своим белым богам!
- Я атеиии... - договорить ему помешал удар в живот, выбивший весь воздух из лёгких. Последовавшая далее серия ударов по корпусу и лицу Торда была максимально болезненной и нелицеприятной. Жестокость старшеклассников, гематомы на теле и кровь по всему лицу отпугнула некоторых особо впечатлительных зрителей, так что за несколько минут толпа уменьшилась практически в половину. Закончив сбивать с Ларссона спесь, парни просто бросили его на землю и, наверное, решили дать ему немного отдохнуть, чтобы потом продолжить вновь. Закашливаясь и плюясь кровью, норвежец хватался за бока, но ни разу не позволил себе закричать от боли. Сдавливая улыбку, он наслаждался этим, принимая побои, как заслуженное наказание.
Старшая школа. О, как много в этом словосочетании. Самостоятельная взрослая жизнь вдали от дома, новые знакомства, вечеринки и учеба урывками где-то между. Такую жизнь представлял себе Томас, наслушавшись историй от знакомых постарше и сюжетов по телевизору. Лето он провел в нервотрепке, каждый день проверяя, все ли необходимые вещи собрал, достаточно ли дополнительной учебной литературы купил. С самого начала июня он уже сидел на сумках и вычеркивал дни в календаре, стараясь проводить их как можно более продуктивно, чтобы и время побыстрее прошло, и наступление нового учебного года не заставило жалеть о чем-то забытом и несделанном.
Пока все нормальные дети веселились на полную катушку, совершенно не заботясь о приближающейся осени, лишь изредка перед сном прося Господа замедлить время, а лучше вообще застопорить его посреди лета, Томас делал все наоборот. По факту, никогда и не вылезая из учебников, мальчишка все самые солнечные дни провел в своей комнате, совершенствуя себя, свои знания и навыки игры на гитаре. Устоявшиеся в голове шаблоны и представления о жизни в кампусе советовали быть умненьким, но не ботаником, живым, общительным и компанейным, но не оторвой, нарушающей каждое второе правило. Человек, всегда готовый помочь с учебой и уместно отвлечь от нее, должен был стать самым популярным в новом обществе. Однако, реальность далеко не всегда оправдывает ожидания. Очевидная истина, с которой Ридж был знаком как никто другой. Но в этот-то раз все будет так, как я себе представляю, верно? – взволнованно думал мальчишка, в последний раз в этом году засыпая в родном доме.
***
Студенческий городок, живущий своей, не похожей ни на какую другую, жизнью, выглядит необъятным. Томас, не в силах совладать со своими эмоциями, непозволительно долго стоит перед входом в общежитие и никак не может решиться открыть эти двери в параллельную реальность. Здесь нет и не будет матери, готовой всегда прийти на помощь в случае чего, здесь нет старых и верных друзей, знающих тебя наизусть, здесь совершенно незнакомые люди, с привычками которых придется мириться и свыкаться, чтобы не нажить врагов. И можно начинать уже сейчас.
- Че встал, черноглазый? Забыл как ходить? – грубый толчок в плечо и смешок, словно плевок в лицо, вырывают Томаса из омута грез и мечтаний. И, как бы сказать помягче, в них не существует нахальных уебков, расталкивающих незнакомцев за просто так, и там гораздо приятнее.
- Нет. Прости, - лепечет он себе под нос, закидывает лямку спортивной сумки на плечо и торопится оказаться в помещении.
Узнавая, что обучение в старшей школе предполагает проживание в Лондоне, он соглашается не раздумывая. Ведь в этом большом городе наверняка живут люди без предрассудков, которые не станут обращать излишнее внимание на его незаурядную внешность. По правде говоря, вечные придирки к тому, на что Томас не имеет никакого влияния, уже надоели, а тут такой шанс наконец избавиться от них. Но как же он ошибся.
Небольшая комнатка на втором этаже, считающимся мужским крылом, заполнена минимальным количеством мебели и солнечным светом. Этакий спартанский стиль, который приходится Риджу по вкусу. В родном доме он никогда не устраивал бардак, всегда следил за чистотой и порядком, ставил вещи только на свои места. Так что, облюбовать отведенную ему половину так, чтобы в будущем не доставить соседу никакого дискомфорта, не составляет проблем. Только вот, с соседством ему явно не везет. Заканчивается второй месяц обучения, а кровать напротив все еще пустует, как и место на табличке с его именем. Пока он – единственный гордый владелец этих метров, все хорошо, ведь вероятность того, что к нему подселят какого-нибудь сорванца, из ряда тех, что задирают его каждый день довольно высока. Так что пока стоит просто радоваться.
Солнечный сентябрь переходит в октябрь и не оставляет после себя ощущения счастливых и ведущих к чему-то большему перемен. Как оказалось, Лондон ничем не отличается от пригорода – Томас осознает это после первого же избиения. Не сделав одноклассникам ничего плохого, он огребает так, что не вылезает из комнаты целую неделю, игнорируя все угрозы ректора об отчислении. Днем и ночью в ушах звенят унизительные обзывательства, забивающие сильнее любых физических издевательств. Ему страшно, что это продолжится. Нет, не так – он ужасно боится того, что все это закончится слишком ранним летальным исходом. Он приехал сюда не для того, чтобы сдохнуть от чужой неконтролируемой агрессии.
- Не для того, - повторяет он себе, прячась под одеялом, словно оно способно скрыть его от существования всех проблем. Но это не так. Ему придется справиться с ними самому.
И он справляется. Конечно, ему не удается сразу же физически превзойти этих амбалов, сидящих в одном классе уже который год, но он хотя бы перестает боятся их, отмалчиваться и тупорыло принимать побои. Несколько раз их главарь Стьюи – типичный представитель афроамериканского общества, задавленного мнением белого и не желающего мириться со своей позицией - даже получает в глаз лихой рукой Риджа, после чего, правда, мальчишка чуть не оказывается в лазарете с переломанными ребрами, но зато остается безмерно довольным снижением уровня чужой спеси.
- Ты свое еще получишь, монстр, - шипит тогда в лицо Томасу соперник и ретируется, явно боясь получить по лицу еще раз и в момент потерять свой авторитет среди дружбанов.
- Я оставлю тебе свой номерок, - не выдерживает мальчишка и запоздало понимает, что зря. Однако, ожидаемого продолжения банкета не следует, Стьюи лишь зло сплевывает прицельно Томасу на носок кроссовка и уводит свою банду со школьного двора.
Пиздец, - обреченно думает Ридж, потирая пальцами переносицу, - мне пиздец.
***
Конец месяца ознаменовывается новостями о вселении в его комнату переведенного из Норвегии ученика. Чего-чего, а такого поворота парень точно не ожидает, поэтому даже для себя не может определить, приятную новость ему сообщает ректор, вызывая к себе между уроками, или не очень. Его напрягает чужая неуверенность в процессе описания общего характера и линии поведения потенциального соседа, но в то же время пробуждает интерес. Особенно вот это: «Будь с ним аккуратнее. Он довольно..эмоциональный». Главное, чтобы не эмоциональнее Стьюи и его компашки, а с остальным я справлюсь.
После приватного разговора информация о соседе довольно быстро затмевается заинтересованностью в учебе и существует на периферии сознания просто как не подтвержденный факт до самого появления в поле зрения обсуждаемого часом ранее объекта.
- Торд Ларссон, ваша новоприбывшая головная боль. Неприятно познакомиться, - на этом Томас отрывает взгляд от конспекта и удивленно поднимает бровь. Его не отвлекает предшествующий стук – совершенный, судя по всему, ногой, а привлекают только слова. Слова с четким норвежским акцентом, придающим сказанному особый шарм. Так вот кто будет его новым соседом – самоуверенная выскочка, нуждающаяся во всеобщем внимании, и без разницы, положительном или отрицательном. Видимо, родители не додали, - со скептицизмом проносится в голове Риджа на одном уровне с только разгорающейся заинтересованностью. Глупо отрицать, что новичок выглядит вызывающе и вместе с тем привлекательно. С такими людьми хочется найти общий язык и подружиться. Но Томас упорно делает вид, что ему плевать, что ему абсолютно не интересен новый персонаж этой истории даже тогда, когда тот выбирает свободное место – далеко не единственное в классе, между прочим - ровно за его спиной.
А дальше все как в молодежных фильмах и сериалах. Во время перерыва наглого новенького облепляют восхищенные ученики и заваливают вопросами о нем самом и жизни в другой стране. Некоторые из них, а конкретно один, вырвавшийся из поганого рта неугомонного Стьюи звучит как издевка и вызов на бой, должный проверить устойчивость чужого характера. И тест оказывается провален. Томас затылком слушает словесную перепалку, грозящуюся вот-вот перейти в махание кулаками, бездумно чиркает на полях учебника и делает выводы. Самым главным становится тот, который проводит жирную черту под фактом – с этим Тордом как с сожителем у него, скорее всего, будут проблемы. А я думал, что хуже уже быть не может. Тетрадка захлопывается под его рукой ровно в тот момент, когда новичок прытко соскакивает со своего места, показывает обидчику фак и удаляется из класса. Еще одна выскочка в их стадо. 2:0 в пользу блядского мироздания.
Если бы Риджа действительно интересовало разрешение произошедшего в классе конфликта, то он бы целенаправленно последовал за толпой баранов, жаждущих хлеба и зрелищ. Но у него имеются свои гораздо более привлекательные планы на после урочное время, и в них никак не вписывается потакание цветущему всей сочностью красок насилию. Однако что-то все-таки заставляет его остановиться возле толпы на заднем дворе, что бурно скандирует имена участников драки. Пятеро на одного, как это типично для Стьюи. Жаль парня, - Том мысленно цокает языком и уже решает идти дальше своей дорогой, наперед зная, чем все это закончится, но и шага сделать не успевает, как застывает словно громом пораженный. Норвежец не просто отбивается от чужих ударов, стараясь защититься и спасти свою задницу, но и агрессивно нападает на каждого по-отдельности, наслаждаясь процессом. И это завораживает. Он определенно знает, что делает, он уверен в каждом своем движении, чем и превращает самую обычную потасовку во что-то действительно…волшебное? Томас не может подобрать правильное слово, каждое кажется недостойно возвыщающим сам уродский смысл решения проблем рукоприкладством. Но вся магия заканчивается, стоит только мальчишке где-то ошибиться и оказаться в тисках из двух пар сильных рук.
- Эй, ты, мудила, - у Томаса перехватывает дыхание от несправедливости всего происходящего, его душит иррациональная злость, которая и выталкивает из него возмущение, - все еще слабо́ один на один, да? – в висках набатом стучит вскипающая кровь, он глухо слышит шепотки и шорохи ткани. Ученики расступаются, являя старшеклассникам нового агрессора из-за страха быть принятым за него.
- Ты совсем что ли страх потерял, Ридж? Жить надоело? – и эта груда мышц не ждет какого-то вразумительного ответа, а действует сразу – оставляет старую жертву и бросается за новой.
Все, что Том может – это бежать. Бежать сломя голову, пока воздух не закончится в легких, пока они не сгорят от нехватки кислорода, пока он не запутается в собственных ногах и не упадет лицом в землю, пока его не настигнут и не выбьют всю наглость и самоуверенность. Каждый следующий удар сильнее предыдущего. Каждый новый пинок приходится по старым ранам, каждый сдавленный всхлип приближает конец пытки. Они получили все, что хотели. Они должны оставить его в покое.
В покое. Мысль на грани отключения сознания, но он держится. Держится, пока не слышит удаляющиеся шаги и довольный смех. Пока сам мир вокруг не затихает.
В носу стоит неперебиваемый запах крови, от которого тянет блевать. Каждая клеточка тела болит, ноет и требует какого-нибудь быстро заживляющего средства. А в противовес всему этому хочется смеяться. Он такой глупец, что подставился ради незнакомого человека, который, возможно, даже не поблагодарит его. Неважно. Сплевывая прогорклый сгусток крови, мальчишка кое-как поднимается на ноги и, волоча за собой перепачканную и разодранную в хлам сумку, возвращается на место первого спарринга.
- Парень, ты живой? – Томас хрипло обращается к новенькому, присаживаясь рядом с ним на колени и заглядывая в побитое лицо. Он, наверняка, выглядит ничуть не лучше, но что поделать, если его решение оказалось не таким умным, каким был он сам, - нам стоит уйти, пока эти долбоебы не вернулись. У меня в комнате есть аптечка, - он пересаживается с колен на задницу, на самом деле не находя в себе сил куда-то идти вот прямо сейчас, - точнее у нас. Томас Ридж. Приятно познакомиться, сосед.
один говорит: "здравствуй, друг!", | и оба смотрели на самый верх, |
